Совершенно естественно наше желание обезопасить своего ребенка, окружить его теплом и заботой. Но иногда это стремление обретает искаженные, болезненные формы, и тогда из блага оно превращается в полную противоположность, подавляя самостоятельность детей, порождая «домашних монстров».
Такое явление принято называть гиперопекой. Как правило, гиперопека, как неестественный, повышенный уровень заботы, нужна прежде всего не столько детям, сколь-ко самим родителям. Это проявление нереализованной, а иногда и невротически заостренной потребности в любви. «Привязывая» к себе ребенка, родитель (это может быть и мать, и отец) уменьшает свое собственное чувство беспокойства и страх одиночества.
Считается, что такие проявления характерны прежде всего для «пожилых» родителей, поздно позаботившихся о продолжении рода. Они испытывают большую тревогу по поводу безопасности долгожданного чада, склонны преувеличивать возможные проблемы.
Также замечено, что в большей степени гиперопека свойственна доминирующим в семье матерям. Здесь срабатывает психологический механизм не столько «привязывания», сколько «обязывания» детей действовать определенным, раз и навсегда заданным образом.
Есть еще ряд наблюдений, показывающих, что чем более общительна женщина, тем меньше у нее проявляется стремление к гиперопеке, а чем она замкнутее — тем сильнее зависит от собственного ребенка и тем больше стремится его «привязать».
Имеет значение и темперамент родителей. К гиперопеке склонны люди с ярко выраженным меланхолическим и флегматическим складом характера. Сангвиники и холерики как воспитатели более демократичны.
Естественно, что дополнительными предпосылками для появления гиперопеки являются повышенная тревожность одного или обоих родителей, частые болезни ребенка, реальные трагические случаи в семье.
При этом говорить о настоящей любви к детям на фоне гиперопеки приходится далеко не всегда. Какая тут любовь, когда на первый план у родителей выходит не реальный ребенок со всеми его недостатками, а некий идеальный образ, абсолют, к которому они стремятся.
Это тем более проявляется в семьях, где ярко выражен конфликт между родителями и гиперопека является следствием недостатка любви со стороны одного из супругов. Ребенок может быть в чем-то нелюбим именно потому, что он напоминает темперамент и характер того родителя, с которым нет теплых отношений. Любовь проявляется только тогда, когда ребенок во всем оправдывает ожидания и требования взрослых. Любовь в этом случае носит условный и нередко противоречивый характер.
Гиперопека часто проявляется в попытке установить сверх контроль над детьми, когда родители пытаются проверять каждый шаг своего чада («Ты руки помыл? А воду выключил? А полотенце на место повесил?»), до минимума ограничивают его активность и самостоятельность, ограждают запретами («Не выходи из песочницы! Не бери в руки палку! Не беги!»), ругают за малейшие промахи, постоянно прибегают к санкциям и наказаниям.
Чрезмерный контроль часто распространяется на эмоциональную и двигательную активность детей, непосредственность в выражении чувств, приготовление уроков и «свободное» времяпрепровождение, которое в данном случае просто отсутствует. Нередко контроль носит характер тотальных, прямо или косвенно подразумеваемых запретов, когда запрещается делать что-либо без разрешения или даже выражать свои желания («Нет таких слов — я хочу!»).
Главным следствием такого «воспитания» становится формирование у ребенка черт зависимости, несамостоятельности и неуверенности. Каждый раз, когда он попадает в новую, непривычную для него сферу общения, где нет родительского контроля и где нужно действовать творчески и инициативно, он будет испытывать чувство тревоги и беспокойства.
Но главная неблагоприятная роль гиперопеки — передача избыточного беспокойства детям, психологическое заражение не свойственной возрасту тревогой. Это порождает зависимость, несостоятельность, инфантилизм, неуверенность в себе, избегание риска, противоречивые тенденции в формировании личности, отсутствие своевременно развитых навыков общения.
При гиперопеке ребенок лишается возможности самостоятельно преодолевать трудности. В результате он теряет способность к мобилизации своей энергии в трудных ситуациях, он ждет помощи от взрослых, прежде всего от родителей; развивается так называемая выученная беспомощность — реакция на любое препятствие как на непреодолимое. Гиперопека с раннего возраста приводит к повышенной внушаемости этих детей, зависимости от мнения окружающих.
В то же время они часто обнаруживают обидчивость, болезненную чувствительность, замкнутость, чувство собственной ущербности, капризность, эгоистичность, склонность к самоанализу, патологическое фантазирование, тревожную мнительность. Такие дети опасаются новых ситуаций, склонны к соблюдению жесткого порядка, доводя его до педантизма.
Зависимость от родителей со временем перерастает в зависимость вообще. Психологи подчеркивают, что именно в семьях с ярко выраженной гиперопекой вырастают наркоманы, дети, склонные к употреблению алкоголя, «подсаживающиеся» на игры и проявляющие любую другую патологическую зависимость.
Родителям только кажется, что ребенок научился слушаться и достойно себя вести, усвоил, «что такое хорошо и что такое плохо». Он научился прятаться и приспосабливаться, подавлять собственные чувства. Загнанные внутрь эмоциональные проблемы и конфликты, неразрешенные значимые ситуации идут дальше по жизни вместе с ребенком, срабатывая как мина замедленного действия.
Во взрослом возрасте такие дети склонны к проявлению агрессии, они обидчивы и тревожны, с ними сложно строить семейные отношения, они склонны к подозрительности и чрезмерно ревнивы. Нечего и говорить, что это существенно отравляет их собственную жизнь.
Безусловно, родители руководствуются благими намерениями, ведь они лучше знают, как «нужно» жить, стремятся застраховать ребенка от необдуманных шагов и поступков. Но результат всегда оказывается обратным: отсутствие ответственности и самостоятельности, желание «вырваться на свободу», «глотнуть свежего воздуха» и… переложить ответственность за последствия своих поступков на плечи все тех же родителей.
В случае, если родители и в подростковом возрасте сохраняют высокую степень опеки и контроля в отношениях с ребенком, не обладая необходимой степенью гибкости в построении семейной иерархии и не желая отказываться от привычных стереотипов, то подросток реагирует на это любыми формами протеста: от вынужденной беспризорности, употребления наркотиков до склонности к самоубийству.
Поскольку ранее скрываемые эмоциональные реакции и состояния остаются подавленными, выражение открытой агрессии по отношению к родителям невозможно из-за обсуждаемых выше семейных стереотипов, страха наказания и неодобрения, единственным способом разрешения семейного конфликта становится аутоагрессия — агрессия, направленная на самого себя.
Причем формы ее могут варьироваться от обычных (иногда демонстративных) попыток самоубийства до наркотического саморазрушения, а иногда и сознательного стремления к передозировке. «Красивая» и, по мнению многих подростков, «героическая» смерть в рамках приличия, дающая возможность родителям сказать фразу: «Мой … (самый-самый) ребенок трагически погиб», избегнув при этом так долго подавляемого ими самими чувства вины, стыда и комплекса родительской неполноценности и несостоятельности, скрытого за вполне благополучным и благопристойным фасадом семьи.
Родителям необходимо отдавать себе отчет в том, не окрашено ли их отношение к детям чрезмерной озабоченностью и тревогой. Честное осознание скрытых мотивов своего поведения, как правило, способствует нормализации отношения к детям и всей внутрисемейной атмосферы.
