«Я знаю только, что я просто в бешенстве!»

     озеленение КиевКогда мальчики ощущают свою уязвимость, очень часто их чувства перерастают в гнев. Прежде всего, это наиболее понятное эмоциональное состояние для большинства мальчишек, которые приравнивают выражение гнева к выражению силы, а сила является чрезвычайно желанной чертой для большинства представителей мужского пола.

Выражение гнева часто является первой рефлекторной реакцией мальчика в случае унижения или растерянности, поскольку получивший выражение гнев представляет собой некий тип агрессии, попытку перебороть очень неудобные эмоции.

С ранних лет мальчики учатся использовать гнев для предостережения людей, пытающихся проникнуть сквозь ту защитную оболочку, которой ребята так искусно окружают себя для ограждения собственного эмоционального «я». Вполне резонно возникает вопрос: почему мальчики сопротивляются общению, раз оно способно помочь им лучше узнать самих себя? Но если вспомнить, что поиск самоосознания вызывает у многих мальчиков неловкость, можно понять их нерешительность и сопротивление откровенным разговорам.

    Чтобы иметь способность к самовыражению, мальчикам необходимо знать, что они чувствуют, а они зачастую этого не знают. Прибавьте к этой неуверенности то, что мальчики терпеть не могут выглядеть колеблющимися или незнающими, то есть уязвимыми, и перед вами предстанет типичный мальчик, который если и общается, то только на крике, и который полагает, что выразить собственное мнение означает «швырнуть его собеседнику в лицо».

Иногда агрессивные высказывания проистекают из страха или растерянности.     В целом мальчики больше поглощены миром вещей и действий, чем интроспекцией.

Они стремятся достичь высот благодаря всевозможным техническим знаниям и победам в соревнованиях. Наша культура приветствует такие качества в мальчиках, и было бы нечестным убеждать их отказаться от того признания и одобрения, к которым они стремятся.

Если внимательнее прислушаться к мальчикам, можно различить это стремление повсеместно. Недавно я был в магазине морского оснащения и услышал классический разговор между мальчиком и его младшей сестрой.

    Показав пальчиком, девочка спросила:     — Что это? Это якорь?

    — Да, — подтвердил брат и, явно стараясь выглядеть авторитетным, добавил:     — Им можно также зацеплять баржи, а еще использовать в качестве крюка для глубоководной рыбной ловли.     — Да ну? Откуда ты это знаешь?

— удивилась сестренка, слегка усомнившись в этих «рыбацких историях».

    — Потому что я умный!

— с ударением произнес мальчик.

    — Хорошо, раз ты такой умный, то какое самое длинное слово ты знаешь? — парировала сестра.

    — Да кому это надо? Чепуха какая-то! — огрызнулся брат, меняя тему разговора.

— Знаешь, эти якоря можно использовать и как гарпуны.

    Мальчик самоутверждался, «выдавая» своей сестре сведения о том, как «работает» якорь, а она подвергла сомнению его языковые знания.     Если мы желаем стать ближе к своим сыновьям, мы в состоянии достичь большего успеха, если поймем их желание выглядеть уверенными в себе и знающими.

Бравада и хвастовство некоторых мальчишек являются их манерой показывать: «Я знаю, как это делается.

Я умен и сообразителен.

Разве я не достоин любви и восхищения?». Вынуждаемый вступать на незнакомую или неудобную «территорию» (в разговорах, где от мальчика ждут спонтанных ответов на вопросы, не имеющие четких ответов, либо в эмоционально или морально двусмысленных ситуациях), мальчик прибегает к «спасительному» гневу.

    Можно сравнить эмоции мальчишек с пароваркой, которая имеет всего один выпускной клапан: «Я не знаю, как мне выразить себя, я не могу выглядеть слабым или растерянным, но мне надо найти какой-то выход своим чувствам»…

взрыв! Мальчики не всегда понимают, что сильные, уверенные в себе мужчины могут выражать свои эмоции разными путями и способны спокойно признаваться в том, что чего-то не знают.

Этому должны научить мальчика его родители, педагоги и наставники.

К таким людям мальчики обращаются за советом, у них копируют образцы мужественности.