Восьмилетний Джаред жил вместе с родителями и младшим братом Пейном. Ему повезло — у него были любящие родители, много внимания уделявшие детям.
Семейная жизнь протекала размеренно и спокойно до тех пор, пока Джаред не пошел в детский сад. К удивлению его родителей, в отчетах о развитии мальчика содержались негативные комментарии по поводу его «вербальных навыков» и «умения дружить».
Родители Джареда не придавали этому особого значения, полагая, что он привыкнет к новой обстановке и со временем все уладится.
Хотя подобные отзывы продолжали поступать, когда его приняли в школу, родители Джареда все еще не воспринимали их всерьез.
Но все продолжалось, и во втором классе учительница сказала, что мальчик «оказывает плохое влияние на других учащихся». Что еще хуже, проблемы Джареда в школе стали причиной напряженных отношений между его родителями.
У них были разные мнения по поводу того, как следует реагировать на возникшие у Джареда трудности.
Его мама стала замечать аналогичные проблемы в семье и считала, что к ребенку следует относиться строже или обратиться за советом к специалисту: «Я могу справиться с ним в те дни, когда он бегает на улице, но если он находится в доме и должен следовать основным правилам, это просто кошмар».
Отец Джареда считал, что Джаред «мальчик как мальчик» и что «его надо оставить в покое».
Он вспоминал, что в возрасте Джареда вел себя так же, и не видел причин для беспокойства: «Если у Джареда проблема, пусть этим занимается школа; им за это платят».
Слушая мужа, мать Джареда хмурилась и укоризненно качала головой.
В то время как родители Джареда старались прийти к согласию по поводу того, что делать с мальчиком, его учительница посоветовала им проконсультироваться со школьным психологом. Психолог отметил у Джареда не только проблемы с экспрессивной речью, НО И СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности).
Когда родители узнали о результатах тестирования, обстановка в семье по-настоящему накалилась. Если мать мальчика чувствовала, что рекомендации школы справедливы и ее опасения оправданны, то отец Джареда становился еще раздраженнее.
«Он подвижный ребенок, что в этом плохого?» — говорил он. Разногласия между родителями относительно Джареда переросли в напряженные супружеские отношения, поскольку мать мальчика подмечала у него многие черты характера, которые она больше всего не переносила у мужа.
Когда Джаред пожимал плечами и в разговоре ограничивался словами «Чего?» или «Не знаю», его мать закатывала глаза и думала: «Ну, весь в отца».
Она злилась на мужа за то, что он, по ее мнению, игнорировал ее обоснованное беспокойство, а она не знала, как помочь своему сыну научиться нормально общаться и правильно себя вести. Перед одной из консультаций она попросила меня о личной встрече и пожаловалась: «Он похож на своего отца.
Я знаю, что мои слова могут раздражать, но мне приходится постоянно напоминать им обоим, что нужно делать элементарные вещи. Я хочу помочь Джареду справиться с проблемами в школе, но он никогда о них не говорит.
Дошло до того, что я не хочу брать его куда-либо с собой, потому что с ним так трудно. Я стараюсь не осуждать его, но очень неприятно, когда вашему ребенку все безразлично, не говоря уже о матери».
У мамы Джареда нашлось для меня несколько интересных вопросов: как воспитывать ребенка, который не в состоянии сконцентрировать внимание на вас даже на короткое время и выслушать то, что вы ему говорите? И что делать, если это осложняется неспособностью мальчика выразить свои чувства?
Хотя отец Джареда все еще считал, что его жена слишком быстро согласилась с выводами, сделанными в школе, даже он признал, что Джаред — «сущее наказание». Родители Джареда подняли вопрос, который часто возникает, когда семьи сталкиваются с проблемами поведения у детей.
Родители часто получают множество советов от доброжелательных и компетентных наблюдателей.
Поскольку многие из нас считают своих детей отражением нас самих, то, когда наши дети ведут себя неудовлетворительно, это способно причинять нам боль и беспокойство и вызывать неуверенность в собственных силах.
Из-за чрезвычайного характера некоторых ситуаций нам иногда бывает трудно определить, исходим мы в своих решениях из интересов ребенка или эти решения продиктованы исключительной серьезностью ситуации.
Отец Джареда очень нервничал по этому поводу, полагая, что люди слишком строги к Джареду.
Он хотел убедиться, что любые решения будут не просто реакцией на ситуацию, а пойдут на благо его сыну. Мать Джареда, которая несла основное бремя забот о мальчике и которой каждый день приходилось «воевать» с ним, старалась сделать все, чтобы он получил необходимую поддержку.
Когда родителям кажется, что их дети в своем развитии отклоняются от общепринятых норм общения или поведения, они, естественно, хотят знать, оправданны ли их опасения. Многие испытывают большое облегчение, когда слышат, что и у лучших из родителей бывают серьезные проблемы с воспитанием детей.
Для этого есть несколько важных причин.
Во-первых, большинству родителей присуще чувство вины.
Когда наш ребенок отстает в развитии или вызывает у нас беспокойство своим поведением, мы, как правило, начинаем обвинять в этом самих себя (хотя иногда сваливаем вину на супруга или воспитателя).
Во-вторых, нам порой тяжело провести объективное сравнение поведения нашего сына с поведением других детей.
Возможно, вам не приходилось воспитывать чужих детей или находиться рядом с мальчиками большую часть своей жизни.
Одна родительница сказала мне: «Я думала, что все дело во мне, но моя мать вырастила моих братьев и даже она сказала: «Он славный мальчик, но я не знаю, слышит ли он меня, понимает ли то, что я ему говорю.
А с тобой он разговаривает?
». Я была сильно удивлена, когда услышала, что кто-то в курсе того, с чем мне приходится сталкиваться ежедневно в течение всей жизни».
Родители Джареда решили, что им нужна помощь постороннего человека, а поняли они это, когда учительница мальчика настаивала на чьем-либо вмешательстве. Она признавала, что Джареда, по-видимому, что-то мучает, но у нее был целый класс учеников, за которых она несла ответственность.
Во время обследования Джареда мы наблюдали, как его проблемы влияли на всю семью. Рассказывая о разногласиях с мужем, мать Джареда заметила, что ей стало намного легче общаться с Пейном, младшим братом Джареда.
Разница в возрасте братьев составляла несколько лет, но навыки общения у Пейна были во многих важных отношениях гораздо более развиты.
Во время разговора мать Джареда поняла, что ее с Пейном отношения были теплее потому, что с ним было легче.
«На улыбку он отвечает сияющей улыбкой. Мне кажется, что я улыбаюсь ему намного чаще».
Благодаря восприимчивости Пейна к общению его мать стала больше говорить с ним о разных пустяках, больше с ним шутила и вообще чаще хвалила его за то, что он делал. Не раз она думала про себя: «Джаред похож на своего отца, а его брат — больше на меня».
Развитие отношений в семье, по-видимому, способствовало соперничеству между братьями.
Когда Пейн был помладше, он боготворил Джареда, а тому нравилось быть воспитателем, «большим парнем», который показывает своему брату, что и как нужно делать. Однако по мере взросления Пейн стал замечать, что Джаред часто конфликтует с матерью, и это подвигло его на роль «хорошего мальчика».
Пользуясь своим преимуществом в навыках общения, он начал поддразнивать Джареда, а тот, не умея ответить тем же, начинал злиться и иногда распускал руки. Это еще больше усиливало беспокойство матери.
Родители Джареда пришли к выводу, что им необходимо принять немедленные меры для улучшения общения в семье.
Было ясно, что Джаред нуждается в поддержке.
Ему нужно было помочь понять, что он должен сделать, чтобы отвечать требованиям других и более уверенно чувствовать себя в школе.
Чтобы вытеснить у него вспышки гнева, мы начали разрабатывать для него эмоциональный лексикон (подкрепленный изображениями, поскольку он был склонен к визуальному восприятию).
Мы рассчитывали на то, что это поможет ему разобраться в своих чувствах и выработать стратегию управления ими. Джареду нужно было найти эффективные пути осознания собственной эмоциональной жизни. У мальчиков в возрасте Джареда игра почти всегда занимает центральное место, и воздействовать на них с помощью терапии или в домашних условиях следует именно через игру.
Игра дает практически неограниченные возможности для исследования мыслей и чувств ребенка и облегчает приобретение новых навыков, например, умения следовать правилам, ощущать свою социальную принадлежность и общаться.
Я обсуждал с родителями Джареда способы моделирования коммуникативных навыков через игру. Часы, проведенные нами с Джаредом, научили нас быть терпеливыми и внимательными к малейшим признакам прогресса в его социальном и коммуникативном развитии.
Подобно многим немногословным мальчикам, Джаред очень болезненно воспринимал свою недостаточную способность к общению.
Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы укрепить другие его умения. Он должен был почувствовать, что мы верим в него и даже восхищаемся им. К счастью, его способности к решению головоломок и отличная моторная координация предоставили нам возможность дать ему тот тип поддерживающей обратной связи, в котором он так нуждался.
Мы установили, что, ослабляя требования к Джареду и одновременно выражая восхищение его природными талантами, мы побуждаем его к стремлению удивить нас своими успехами в социальном общении, которые, как он полагал, произведут на нас впечатление, — ив этом он был прав.
Семьи смягчают коммуникативные и социальные проблемы, когда принимают их существование и осознают возможные последствия. Честный и открытый взгляд на своего сына — основное условие для достижения позитивного изменения.
В случае Джареда искренняя забота родителей и приложенные ими усилия имели огромное значение.
Даже различие их мнений относительно подхода, который нам как команде следует избрать, помогло найти правильный путь. В любом случае главное здесь — целеустремленность и упорный труд.
Семьи, школы и врачи должны работать сообща.
«Волшебных лекарств» и простых путей для решения этой проблемы не существует.
